Неделя, как вернулась из Тибета. Физически вернулась. Мыслями, снами, режимом жизни еще там – не работается, не думается, разговоры скатываются все к тому же – воспоминания, сожаления о незаконченном, не увиденном, не доснятом… Первые впечатления по приезду во Лхасу – город монахов, нищих и торговцев. Да еще чуть-чуть велорикшей. Это и на самом деле так: в Тибете проживают два миллиона женщин и два миллиона мужчин, половина из которых – монахи. У подножия гор Тибета расположено около шести тысяч монастырей. Только когда ранним утром, выйдя на еще не проснувшуюся улицу, вдруг увидела вчера не замеченные, уходящие в облака снежные вершины гор, окружившие город, да будто догоняющий их, окутанный туманом, нереально красивый дворец Потала, когда вдруг уловила аромат сандала и тлеющего можжевельника, когда увидела, как улица заполнилась шафрановыми и пурпуровыми одеждами, растекающихся по монастырям монахов, когда неожиданно начала понимать речь ранних продавцов фруктов, когда возле остановились сразу три рикши, bolsos imitacion с улыбкой предлагая везти на край света – поняла – это Тибет!.. Белокаменные стены домов с ярко раскрашенными наличниками и развевающимися по ветру тоже белыми кринолинами над окнами, декорированными деревянной резьбой входные двери, гортанный скорый говор, колоритные тонкие лица, похожие на североамериканских индейцев, яркие одежды, крупные необычной формы украшения – поняла – это Тибет. И начала жить той же несуетной жизнью, что и Тибет – есть только сегодня: нет ни вчера – оно уже ушло, – и нет завтра – его еще нет. Тогда пропали вчерашние неприятия, и этот мир, еще вчера казавшийся странным и оттого непонятным, принял меня, ничего не требуя взамен, кроме доброжелательности и спокойствия.